Дым из печных труб

Вчера вечером дым из печных труб прижимался к земле, хотел обнять её или удушить. Может, просил о чём-то, а может, предлагал то, что мог предложить – всего себя, как есть, без остатка. Он клубился в жёлтых пятнах света под фонарями. Он ложился на влажные булыжники мостовой. Мы шли по улице и чувствовали, как он забирался к нам в волосы, за воротник, как пропитывал собой шарфы и перчатки. Подумать только, ему зачем-то понадобились наши перчатки!

Мы не противились, да и как это было возможно. Прямо от Кафедрального собора пошли по улице Харамбашичева в сторону Кера. Этой улице к лицу туман вперемешку с дымом, сколько загадочных историй скрывается за этими серо-фиолетовыми кулисами. Но оставив эти истории времени – они ведь его актёры, пусть репетируют – мы повернули на Делничку.

Вот он, этот дом с барельефом из двух ликов, тёмного и светлого. Случайно или нет, на улице Делничка отделяется свет от тьмы? Рядом “Мали отель” с закрытым двориком, в котором царит тишина, и только когда разговорчивым венграм не спится, она пугается и прячется под высокими голубыми ёлками. Мы жили в этом отеле, знаем, как прячется тишина. А когда она спряталась, то кто может защитить тебя от шума? Может, дым из печных труб?

В туманном районе Кер мы искали дом, где живёт Аня. Последний этаж, два мансардных окна, это всё, что нам было известно. Может, этот дом, может, тот, на самом деле, это было совсем не важно. Когда чувствуешь мгновение, то разве обращаешь внимание на время, в котором миг теряет себя, как капля в реке? Остановившаяся река затапливает луга, остановившееся мгновение наполняет душу через край. И уже не надо ничего искать.

Вечерние улицы, размытые туманом многоточия фонарей и дым из печных труб, закрашивающий все яркие пятна широкой и мягкой кистью. Мы были частью этого вечера, такой же временной, как и он, потому что сегодня уже наступил новый день, и он выдался солнечным, ярким, ветреным. Совсем другая игра, и как будто совершенно другие актёры! Вот и спрашивай теперь дым, куда же он подевался. Неужели остался весь в наших пропахших им перчатках?